Я больше сторонник слова “преподаватель”. Я думаю, что оно охватывает весь комплекс услуг, которые предоставляются преподавателями на LingQ, а то, что связь с учеником не непосредственная, а электронная - это уже не суть, а частности.
Слово “учитель” может восприниматься негативно потому, что в России ассоциируется со школьным учителем обычной бесплатной школы районного департамента образования. Эти люди не имеют большого авторитета в обществе по самым разным, иногда довольно несправедливым причинам, и это проблема не языка, а нашего общества. Как правило, “обычный” учитель работает полный день, полную неделю в своей профессии, и вынужден еще подрабатывать, потому что зарабатывает мало. Это накладывает отпечаток на его кругозор, методы работы и отношение к работе. Впрочем, от учителя и ждут формальных знаний, знаний ради знаний, знаний по программе, по стандарту. Более того, учителя, который смеет работать параллельно по другой профессии, нередко в быту считают “ненастоящим”, “недостаточно” учителем. А еще в значении нашего слова “учитель” - есть часть слова “воспитатель”. Он завершает воспитание подростка, но взрослым ученикам, не нуждающимся в воспитании, эта часть значения совершенно не нужна и даже несколько может их обидеть.
Слово “преподаватель” воспринимается иначе. Всегда было поощрительно, когда преподаватель в институте ведет еще и научную работу, работает в какой-нибудь организации. Это дает ему эрудицию, возможность рассказать своим студентам, что их может ждать в реальной работе, переориентировать их с процесса механической загрузки в себя знаний на их реальное применение, подтолкнуть к ответственности, к зрелости. Этот человек должен знать жизнь. Этот человек должен уметь если не вывести в люди, то хотя бы научить, как выбирать путь. Не всякому человеку из реальной компании разрешат от имени компании устроиться в вуз и готовить студентов. Преподаватель - это более престижно, чем учитель.
“Тьютор”, как я его понимаю - это, безусловно, уже не воспитатель, но это все еще формалист. Он учит не жизни, а тому, что положено по программе или тому, что от него ждут в первую очередь (язык).
При обоюдном желании средства контакта, представленные в LingQ, могут позволить гораздо больше, чем формальное обучение языку. Преподаватель, отнюдь не ограниченный теми директивами и стандартами, из которых состоит бюрократия вузов реальных, может дать ученику гораздо больше, чем просто знание языка. Он может дать и начала адаптации в обществе, в культуре-носителе изучаемого языка. До любой глубины подробностей вы узнаете быт, привычки малообразованных носителей и даже проблемы общества интересующей вас культуры - только попросите. В обычном вузе вы не дождетесь, что вам дадут такие “глупости”. Там так “низко” не падут, и вы будете изучать более формальные историю, литературу, бизнес-коммуникации. А человек, дающий это - уже не преподаватель, и отнюдь не “тютор”. Это скорее уже наставник.
Вторая часть вопроса.
То, что у нас так легко народ “подхватывает” заимствования, говорит о более высоком престиже англоязычной культуры над русскоязычной. Более того, тенденция такая поощряется в России на всех уровнях. Это видно у нас абсолютно везде и во всем, и все больше раздувается с каждым годом. Этим я никого конкретно не обвиняю. Многие могут этого не осознавать. Не видеть в этом проблемы. Я даже могу получить от них обвинения в моем национализме и ретроградстве. Но я не склонен загонять окружающих обратно “в русский”. У того, что происходит, есть свои причины. Это тоже одна из проблем нашего общества. И я часть этого общества, никуда не денусь. Я только обращаю внимание на тенденцию. Я считаю, что понимать, что происходит вокруг, понимать свое место в окружающей системе - обществе, мире, задумываться, отчего ты делаешь так или иначе, действительно ли ты этого хочешь или вынужден, более достойно человека, который решил показывать другим, что он образованный, нежели просто “подхватывать”.
Если я вполне готов смириться с тем, что узкие профессионализмы в экономике, компьютерной технике - сплошь англоязычные заимствования (в конце концов, сами эти науки пришли к нам с запада), то посягательство на самое ядро языка, на столь фундаментальные слова, как “учитель” и “преподаватель”, я переношу не так легко. Разве у нас плохо учат? Разве у нас плохо учатся?
И, заметим, мы пока интересны ученикам из других стран именно благодаря нашей аутентичности. Каждый наш шаг от нее, безусловно, упрощает освоение русского, но в перспективе уменьшит количество причин, поводов, желаний его освоить.
Но вопрос, как мне кажется, напрасный - да не в обиду будет сказано и не с обидой воспринято.